* * *
На берегу реки, которой нет,
чьё половодье - тяжести тумана,
я слышу топот римских сандалет
сквозь глухоту тысячелетних планов.
Гляжу с горы на белого налив,
заполнивший широкое ущелье,
и ясно вижу собственный наив
сквозь дымку лет и дня коловращенье.
Где горизонты? Горы и холмы -
под сеткой разъедающих оврагов,
там скрытые подземные ходы
и ход истории в дорогах и бумагах.
Так много глаз глядели в облака,
так много лиц искали в них подсказки,
что те упали, и туман-река -
былой надежды стёртая развязка.
Пусть стеарин и морось января
сгорят свечой и заново откроют
долины верных рек...
Но честно говоря,
я о туманах думаю с тоскою.
