Это я по журналистской привычке анализирую. Отвлекаюсь. Для нашей семьи Красновы более 15 лет жизни в Уфе были родные настолько, насколько могут быть близки люди, живущие одними целями и в одном ритме. Это виртуально продолжалось 30 лет после того, как мы уехали из Уфы. В феврале этого года мы посидели с Сережей у него дома, разговаривать было так же легко - на лету, на полуфразе. Его друг детства Александр Радашкевич вчера прислал из Парижа стихи, написанные на смерть Сергея Краснова:
СЕРГЕЮ КРАСНОВУ, ПРОЩАЛЬНОЕ
Он отлетел, наш тонкий остров, что так умело
вырвали с корнями, пером нечаянной жар-птицы,
оставив землю задыхаться в бетонном панцире,
под матрицей незрячего стекла. Всё это было,
знаешь, не про нас и даже как-то зря нам показалось,
раз эту жизнь не пережить и эту смерть не проворонить.
Новопреставленный Серёжа, как снится там тебе,
как кажется, какие вещие полотна ты слёту дописал
для смытой рамы небосвода? В Уфе метёт недвижная
метель и вьюжат тополиные бураны, без всякой там
маститой бороды ты процветаешь тамошней улыбкой
в дверях непрошенного края, где наша Надя с вечной
сигаретой расписывает мне последнюю шкатулку
с румяной перламутровой Снегуркой, что сжала
птицу зряшных снов в заиндевевших рукавицах.
2020
Свое стихотворение, написанное в день смерти Сергея, я опубликовал вчера. Сегодня хочу обратиться к снимкам, еще раз побыть рядом. Вот этот сделан в Москве на Сережиной выставке в зале редакции "Аргументов и фактов", не нынешней газеты, прихлебательской, а тогдашней, в 1990 году - лидерской.
А здесь мы в московской квартире его детей, к сожалению, теперь они не могут прилететь из-за границы проводить Сергея.
В феврале я жил несколько дней в его мастерской в Уфе, где хозяйничал его друг, замечательный фотограф Дементий Казанцев. Он в пыльных углах нашел старые холсты, почистил их. На этом холсте красновская Уфа середины 70-х, спиной изображен в желтой куртке человек, чем-то похожий на меня тогдашнего. Хотя скорее всего, это Сережин друг замечательный поэт Борис Романов. Фото Дементия:
