Он был журналистом - и я не могу написать так, чтобы он поморщился. Он был секретарем союза, обсуждал проект Дома печати в Уфе, хлопотал о памятной доске погибшим журналистам - и как было бы ему сегодня узнать, что газеты там никому не нужны, что печатные мощности нечем загрузить, Дом печати хотят продать, что массовая журналистика, о которой он заботился, объезжая каждый год районы республики, стала, кажется, еще более сервильной и безграмотной, чем в пору репрессий и застоя.
Последние его годы прошли без нашего повседневного общения, только ночью у кровати всегда стоял телефон, я в Москве страшился звонков из Уфы. Тяжесть его последних инфарктов помогли перенести мать и сестра Лена. Мать через год установила памятник, как и планировала - и тоже ушла. Сказала: зачем жить?
Сейчас мне столько лет, сколько ему было тогда, а моей младшей дочери - сколько мне тогда было. А я все ощущаю младшим себя... Как на этой фотографии.
