Для "Журналиста" сделал обзор июльской прессы России, сегодня он вышел.
В гостиничном номере Бориса Немцова пять человек обсуждали, с кем и о чем можно говорить в Минске накануне президентских выборов. Немцов оценивал и приводил детали экономического и политического положения Белоруссии, давал «наводки» на источники, а Павел Шеремет называл имена и телефоны. Выводы не навязывались, но из той радуги мнений людей, называемых Павлом, должна была сложиться адекватная, не пропагандистская картина. Без рекомендаций Шеремета эти люди не стали бы встречаться с незнакомым человеком с журналистской «корочкой», а так я получил контакты и в штабах претендентов, и в редакциях газет, и в кругах социологов и экономистов, и даже в подполье. Материал в «Совершенно секретно» рассказывал о путешествии на «машине времени», вроде бы корреспондент оказался в СССР, в прошлом. Кто ж знал, что это — путешествие в ближайшее будущее России?
Из тех пяти человек... Борис — сами знаете. Теперь вот Павел, блестящий, думающий, честный журналист. Третий из нас пережил отравление, вылечился за границей. «Совершенно секретно» практически исчезло.
Яровой урожай
Главные события июля в российских СМИ — это наступление на свободу слова. На всех фронтах. Матвея Ганапольского «Лайф» (естественно, «ньюс») обвинил в том, что журналист получал деньги от Госдепа. Что с того, что по приведенным ведомостям он делал обзоры для журналистского подразделения и зарабатывал на этом — страшно подумать! - 200 примерно долларов месяц. «Лайфу» главное поставить заказанное клеймо. В квартиру внука Андрея Пионтковского вломились оперативники, искали следы (?) написания дедом заметки для сайта «Эха Москвы». А на самом деле — пугали: если ты ускользнул от наших лап, то будем давить на родственников. Теперь и статья подходящая появилась (205,6 УК), спасибо Ирине Яровой (о чем подробнее — ниже): за недонесение. Внук должен был, заметив напряжение морщинок на дедовом лбу, бежать с доносом: дед плохое задумал! А Павла Нетупского, создателя роботизированной программы сбора в интернете судебных решений с открытых сайтов, предупредил Роскомнадзор: раскрывает личные данные! Понятно, что не сам Нетупский приводит эти данные и даже не его робот, но надо кому-нибудь строго погрозить, иначе — за что зарплата? И премия.
И о Яровой. Хотя, как заметили коллеги, в соавторах пакета законопроектов был еще и Виктор Озеров, именно негнущаяся Ирина Яровая стала брендом нового ужесточения законодательства, которое касается, в том числе, и всех пишущих. Появилась новая статья в УК — 282.4, будут карать за содействие терроризму. А с этим у нас легко — приписать к экстремизму и терроризму неугодного автора. Даже Антон Носик, приветствовавший бомбовые удары российских ВКС по Сирии, с этим уже столкнулся. Идет в суд. Теперь для его соратников по ЖЖ и прочим «фейсбукам» добавлено ужесточение наказания за пропаганду терроризма в интернете.
Вообще с интернетом теперь будет бороться не один Роскомнадзор, а и мощные силовые ведомства. Вполне в духе китайских товарищей, утвердивших новые наказания за «клевету» в сети. Рядом с Китаем Россия оказалась и в ООН, где проголосовала против резолюции о нарушениях свободы слова в интернете. Даже Эрик Сноуден, американский интернет-диссидент, нашедший приют в России, осудил «пакет Яровой».
Зато отечественные борцы с тлетворным влиянием пошли дальше, показывая перспективы яровым силовикам. «Комсомолка» взялась доказать, что наркотики распространяются через вредную сеть. Ее автор десять дней вел переговоры о закупке с найденным наркодилером, но так с ним и не встретился и ничего не закупил. Но не отчаялся, а написал, что в связи с его открытием надо приструнить интернет. Как правильно заметили коллеги, тогда и заборы надо запретить, и стены в подъездах и лифтах, исписанные адресной рекламой незаконных услуг.
Здесь вспоминается Станислав Лем. Кроме романов, не утративших очарования мысли, польский фантаст полвека назад написал футурологический трактат «Сумма технологий» о том, как инновации меняют человечество. А у нас — все по-прежнему, новшества стараются загнать в рамки надзора и тотального контроля. Точнее, наши новшества, типа упомянутого пакета, направлены на ужесточение контроля, а новые мировые технологии (своих-то мы не придумываем давно) — на расширение возможностей каждого человека, его коммуникаций. В этом и разница. Получается, не сложение, а вычитание, отбирание из рук и голов того, что мешает государству оставаться всесильным крепостником. Точнее — не самому даже государству, а тем, кто от его имени забирает себе самую большую пайку.
Впрочем, есть те, кто не по долгу службы находит себе кормушку, а по душе. Например, некая православная социальная сеть объявила о том, что собрала 2000 воинов для защиты церкви в интернете, похваляясь тем, что выявлять гадов и писать комменты инакомыслящим будут не боты, прости господи, какие-нибудь, а катехизированные верные прихожане РПЦ. Такой хоккейный девиз: «Все в защите — все в нападении!».
Закон карман не тянет
Даже абсурд не мешает общей тенденции. СМИ весь месяц писали о «пакете Яровой», но в основном о новых предписаниях, требующих от провайдеров и сотовых операторов полугодового хранения информации и создания для силовиков возможности прочитать любое сообщение. Госдуму не сбили с толку (если можно так выразиться) ни выкладки профильного министерства о технической невозможности исполнить требования закона, ни протест мощной (и связанной не только с олигархами) индустрии мобильной связи, грозящей на треть повысить цены из-за необходимости закупать мощное оборудование, ни указания специалистов на то, что у каждого сообщения в сети — свой генерируемый автоматически код. Все же понимают, что законы у нас — не для того, чтобы их выполняли буквально, иначе бы пришлось, например, «Почте России» потратить пол-триллиона рублей, чтобы оснастить все свои отделения просвечивающей (и по-разному!) аппаратурой.
А для чего тогда эти ужасти? Для пользы. Начнем с того, что общество больше говорило об этих принятых нелепостях, чем о запрете, например, совместно молиться в квартире (тоже есть в «пакете»). Отвлекающий маневр абсурда, известный прием. Кроме того, иметь за спиной лишнюю дубинку никогда не помешает, вдруг пригодится. Запугать, взять в информационные заложники. Опять же, умные охранительные головы могут придумать, как из новых запретов извлечь личную материальную выгоду. Ведь даже обыкновенные «сливные» журналисты научились привязывать яркие события к нуждам заказчиков.
Скажем, в начале июля внимание медийного сообщества привлекли перемены в холдинге РБК. К тому, что многие независимые издания переходят в руки олигархов «ближнего круга» все уже привыкли, новостью стало то, что наемные работники осмелились вступиться за честь профессии и опубликовали стенограмму разговора уполномоченного начальника с ними. Тот, не стесняясь, поведал «не для печати», о чем теперь можно будет писать и говорить и как это лучше делать. Журналисты решили, что в данном случае одностороннее заявление «не для печати» их не должно связывать, выложили даже видео и начали увольняться.
Так вот, на волне интереса к РБК на сайте «Компромат» под псевдонимом появляется статья, открывающаяся тем, что некая новость сначала появилась в РБК, потом исчезла, а потом опять возникла. И после первого абзаца об этом идут многие страницы дотошного изложения: сколько «Роснефть» и ее подразделения тратят на пиар. А в конце вывод, уж никак не относящийся к РБК, что это «ж-ж-ж» неспроста, а на самом деле Игорь Сечин лелеет политические замыслы, которые могут не совпадать с намерениями Владимира Путина. Донос? Автор (точнее — заказчик?) что-то знает, но скрывает? Потому что в самом факте бездумных трат нефтяных денег нет ничего нового. Так, намек на политическую деятельность. Если сопоставить с другими появившимися в это время материалами — часть атаки на «Роснефть», традиционная англо-русская забава «битва бульдогов под ковром», актуальная как в периоды кризисов, так и в периоды затишья.
В нашей профессии вообще ярко обозначилась привычка выдавать, с помощью заголовка или запева, мелкое за крупное, фактик за факт. По всей прессе, к примеру, идет почти одинаковый «лид»: «МВД передало в Следственный комитет материалы на бывшего главу железных дорог Якунина». А ниже выясняется, что в ответ на запрос Фонда борьбы с коррупцией, какова судьба переданных фондом в МВД документов, министерство отбоярилось: «А их у нас нет, мы их передали...». На борьбу с коррупцией никак не похоже, никто ведь не подтвердил, что материалы правдивые, серьезные и ими стоит заниматься. Но ведь и не опроверг! Так, запас карман не тянет, в подковерной борьбе, глядишь, пригодится. Тем более в дни, когда уже и Следственный комитет посетили «маски-шоу».
Жалкий лепет оправданья
Середина лета подогрела общественную активность. Состоялся массовый флешмоб, придуманный Анастасией Мельниченко из украинского издания журнала «Космополитен», и в России, и на Украине откровения жертв изнасилований вызвали неоднозначную (кто б сомневался!) реакцию. Но зря некоторые противопоставляли крик о наболевшем (иногда, конечно, истерический и надуманный) гражданскому мужеству: а почему, например, журнальная тусовка не организует защиту невинно осужденных женщин? Во-первых, любое проявление активности заставляет думать дальше, а то — и действовать. Во-вторых, кому было бы легче, если бы гламур взялся за ФСИН, суды и СИЗО? Не было бы это опошлением?
Петиция против «пакета Яровой» собрала, вполне предсказуемо, меньше подписей, чем петиция с требованием «разогнать сборную России по футболу». Разный уровень понимания интересов и опасностей у подписантов, что не исключает возможности участия в обеих кампаниях. «Антифутбольную» подогрел все тот же «Лайф-ньюс», опубликовав видеозапись отдыха в в ночном клубе Монако членов сборной Росии Кокорина и Мамаева. Ярость масс была направлена на конкретных узнаваемых людей, а не на тех, что искусно вытягивает миллионы «на развитие спорта» из кармана налогоплательшиков. Забавно, что комментарии «Лайф-ньюсу» по поводу футбола давал тот же доцент вуза при правительстве, который анализировал «преступление» Ганапольского.
Ну и, конечно, событием в СМИ стала «Олимпиада-врио». Как волновались: поедем в Бразилию, не поедем, поедем не все, так волновались, что даже перестали доказывать, что допинг в российском спорте — дело не государства, а отдельных особо вредных и тупых спортсменов. В результате - кто-то едет. Только не чиновники, отвечающие за спорт. Как правильно заметили болельщики, может их и надо наказывать? И не только лишением созерцания мулаток в Рио-де-Жанейро.